С той минуты, когда мимо дома проходил последний пьяница, до той, когда, проснувшись,
встряхивался первый воробей, тишина Кэстербриджа, если не считать окриков ночного сторожа, нарушалась для Элизабет только часами на лестнице, которые отчаянно тикали все резче и резче, пока не начинало казаться, будто они гудят, как гонг; и все это время впечатлительная девушка спрашивала себя, зачем она родилась, зачем сидит в комнате и, мигая, смотрит на свечу; почему все вещи вокруг приняли именно ту форму, какую они имеют, а не какую-либо другую из всех возможных форм.
Мэр Кэстербриджа — Томас Гарди
Это Сундук бешено
встряхивался, выбираясь из-под досок.
Цвет волшебства — Терри Пратчетт