Что мне теперь оставалось, как не отправиться следом за ним в милую старую кузницу и там во всем ему открыться,
попенять ему, и покаяться перед ним, и высказать наконец то самое «во-вторых», которое зародилось у меня как смутное нечто, а теперь вылилось в ясное и твердое намерение?
Большие надежды — Чарльз Диккенс