Едва успела она возблагодарить Бога за то, что родилась на этот свет, как уже потеряла сознание от невыносимой боли, непостижимо сопряженной с наслаждением, барахтаясь в полной испарений трясине гамака, которая, как
промокашка, впитала исторгнувшуюся из нее кровь.
Сто лет одиночества — Габриэль Маркес