Прошептать какая часть речи

Странно было видеть и слышать, и почти невозможно было объяснить поведение сотен мирных поселян, точив­ших вилы и похвалявшихся при этом так, словно каждый из них успел прикончить, по меньшей мере, с десяток Ду­нов, меж тем как еще год назад они боялись не то что сказать, но даже прошептать хоть слово против Дунов.

Перегнувшись через перила балкона, я уже готов был прошептать «Mon ange!» — разумеется, так тихо, чтобы это мог уловить только слух влюбленной, когда, следом за ней, из экипажа выпрыгнул какой-то человек.

— Рэт, — нашел он в себе силы прошептать, — ты боишься?

И мне пришлось вкратце прошептать ей всё, что произошло со мной на кухне.

Не далее как в прошлое воскресенье, когда беднота веселилась и внутри городских стен, – играя с детьми среди статуй и подстриженных деревьев Дворцового сада, гуляя группами человек в двадцать по Елисейским (что значит – «райским») полям, которые казались в тот день еще более райскими благодаря каруселям и дрессированным собакам, или изредка заходила (в очень небольшом числе) в сумрачный собор Парижской богоматери, чтобы прошептать краткую молитву у подножья колонны, озаренной трепещущим пламенем тонких восковых свечек в похожем на рашпер ржавом подсвечнике; когда беднота веселилась и за городскими стенами, окружая Париж кольцом танцевальных вечеринок, любовных приключений, выпивок, табачного дыма, поминовения усопших на кладбищах, бильярдных партий, карточных игр, состязаний в домино, шарлатанства и бесчисленных зловредных отбросов, одушевленных и неодушевленных, – не дальше как в прошлое воскресенье миледи, подавленная безысходной Скукой и томясь в лапах Гиганта Отчаяния, почти ненавидела свою собственную камеристку за то, что та была в хорошем настроении.

Я хочу прошептать тебе это на ухо.

«Непонятно только, почему все, что я знаю, надо прошептать ему на ухо», — думал Алхимик.

– Да ведь это же был монолог Червя из «Тирана»… – только и смог прошептать Хьюл.

Гарри попробовал прошептать что-нибудь на змеином языке — ничего не выходит.

В свете уличных фонарей моя тень четко видна на сыром тротуаре, и я вижу, как движутся мои руки в перчатках, сжимаются в кулаки и опять разжимаются, и мне приходится остановиться на углу Шестьдесят седьмой, чтобы взять себя в руки и успокоиться, прошептать себе что-то хорошее, вспомнить о D'Agostino, о столике в «Дорсии», о новом диске Mike and the Mechanics, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не отхлестать себя по щекам.